Дефицит инженеров в промышленности: эксперты предлагают новые решения

Тему дефицита кадров и его преодоления обсудили в ходе деловой программы выставки «Металлообработка‑2024» на круглом столе, посвящённом вопросам взаимодействия научных и образовательных учреждений с предприятиями станкостроения и тяжёлого машиностроения.

Основными участниками дискуссии стали представители профильных вузов, что и определило её ключевой вектор. Речь шла о том, как образование и промышленность должны выстраивать совместную работу, чтобы в результате получить квалифицированных специалистов, в первую очередь инженеров всех видов, которых российским предприятиям катастрофически не хватает.

Упрямая статистика

Институт статистических исследований и экономики знаний НИУ «Высшая школа экономики» проанализировал информацию о подготовке высококвалифицированных инженеров. Данные за 2021–2023 годы фиксируют рост приёма обучающихся по инженерно-­техническим программам бакалавриата, специалитета и магистратуры: показатель увеличился с 357,2 тыс. студентов в 2021 году (рост на 4,5 %) до 387,7 тыс. в 2022 г. (+8,5 %) и 409,9 тыс. в 2023 г. (+5,7 %).

Доля таких студентов достигла 31,8% от общего приёма. Однако спрос на инженеров, по оценке ИСИЭЗ, рос быстрее: до 79,8 тыс. человек в 2022 году — на 43,5 % выше, чем в 2021 г. Авторы исследования пришли к выводу, что эта тенденция приведёт к закрытию дефицита инженерных кадров в среднесрочной перспективе.

В то же время специалисты Высшей школы экономики поставили под сомнение саму идею нехватки инженеров на российском рынке. Точнее, предположили, что дефицит может быть существенно переоценён из-за специфики анализа статистических данных.

В прошлом году на семинаре Высшей школы бизнеса ВШЭ профессор департамента организационного поведения и управления человеческими ресурсами Елена Варшавская в своём докладе отметила, что опросы работодателей далеко не всегда согласуются с результатами оценки соотношения спроса и предложения на макроуровне. Проще говоря, предприятия дают завышенные оценки дефицита кадров, поскольку в первую очередь ориентируются на трудности с поиском сотрудников именно на те вакансии, которые заполняются медленно.

Профессор предложила альтернативный способ оценки кадровой ситуации в отрасли, основанный на индикаторах рынка труда, на учёте уровня и динамики занятости и безработицы по профессиональным группам, на изменении относительных зарплат работников, на числе вакансий и их соотношении с численностью безработных, а также на показателях отработанного времени. Основываясь на этих данных, как сообщает «Коммерсантъ», Елена Варшавская пришла к выводу, что проблема дефицита специалистов инженерного профиля не связана с недостатком предложения и не может быть решена увеличением масштабов их подготовки.

Тем не менее на высшем правительственном уровне продолжают звучать тезисы о нехватке сотрудников для промышленных предприятий. В частности, на сессии «Кадры решают!» в рамках Петербургского международного экономического форума первый вице-премьер РФ Денис Мантуров заявил, что на ближайшее время (до 2026 года) отрасли потребуется около 240 тыс. человек. Из них примерно треть — инженеры и конструкторы, и не рядовые, а специалисты высокого класса, которые могут обеспечить выполнение оборонного заказа и решить задачи технологического суверенитета, подчеркнул вице-премьер.

Долго ли вырастить инженера?

Открывая работу круглого стола на выставке «Металлообработка‑2024», модератор дискуссии — заместитель директора департамента развития социальной сферы и сектора некоммерческих организаций Министерства экономического развития РФ Елена Дёгтева привела ещё несколько цифр. По оценке ведомства, общая потребность в квалифицированных сотрудниках к 2030 году составит 1,3 млн человек, а неквалифицированных — около 1 млн.

Свою оценку кадровой ситуации дал директор департамента станкостроения и тяжёлого машиностроения Министерства промышленности и торговли РФ Валерий Пивень. Он отметил, что отрасль уже прошла пик потребности в специалистах, дефицит начинает снижаться. В то же время руководители станкостроительных предприятий продолжают говорить о нехватке специалистов, поэтому этот вопрос остаётся в числе приоритетных.

В связи с этим министерство при реализации федерального проекта «Развитие производства средств производства» планирует сделать акцент на кадровой составляющей. Основные задачи проекта — увеличение выпуска оборудования, комплектующих и инструмента, сокращение доли импортной продукции на российском рынке, повышение технологического уровня и увеличение мощностей российских производителей станкоинструментальной продукции.

Очевидно, что без квалифицированных специалистов решить эту проблему не удастся. Как отметил Валерий Пивень, Минпромторг будет оценивать необходимость формирования отдельного федерального проекта по кадрам, как для станкостроения, так и для робототехники, поскольку эти направления принципиально важны для технологического суверенитета.

А кадровый вопрос, по словам главы департамента, не решается за год-полтора, на это нужно как минимум пять лет.

Ректор МГТУ им. Н. Э. Баумана Михаил Гордин увеличил временной горизонт до 10–15 лет — по его оценке, именно столько необходимо для подготовки не просто инженера, а конструктора или разработчика, то есть специалиста высокой квалификации, на которых как раз есть спрос в отрасли.

«Дефицит кадров у нас есть и в рабочих специальностях, и в инженерных. Но инженеры бывают разные: линейные, конструкторы, инженеры эксплуатации, разработчики, исследователи. Всем нужна разная подготовка, разный комплект знаний. Конечно, сложнее всего готовить инженеров-­разработчиков и исследователей, потому что у них должна быть очень широкая инженерная база. Дефицит таких специалистов особенно остро ощущается в станкостроении и инвестиционном машиностроении.

Реальный сектор экономики достаточно долго этим не занимался, поскольку рынок был наводнён оборудованием западных компаний. И если с линейными инженерами по эксплуатации ситуация более-­менее стабильная, потому что это оборудование нужно было обслуживать и поддерживать в рабочем состоянии, то с разработкой в предыдущие годы была совсем беда.

Фактически мы сейчас воссоздаём в нашей стране школу конструирования. У нас остались преподаватели, умудрённые опытом, но существует разрыв между университетами, высшей школой и реальным производством», — обозначил проблему Михаил Гордин.

Преодолеть его позволит консолидация усилий всех сторон. Однако у промышленных предприятий далеко не всегда есть ресурсы, которые они могут инвестировать в подготовку кадров. И речь не только и не столько о финансовых средствах, сколько о времени и внимании, которые специалисты должны потратить на молодёжь.

А вот придёт ли она потом на это производство, никто гарантировать не может. По словам ректора МГТУ, такими ресурсами располагают крупные холдинги и корпорации. «Ростех», «Роскосмос», «Росатом» могут инвестировать вдолгую и ждать отдачи 10–15 лет. Однако отрасль станкостроения в основном состоит из малых и средних предприятий, у которых такой возможности нет.

Деньги — хорошо, интересные проекты — лучше

Коллегу поддержал проректор по научной деятельности МГТУ «СТАНКИН» Дмитрий Колодяжный, который также оценил срок подготовки квалифицированного инженера в 10 лет — как минимум.
«Система „станок — инструмент” становится всё более сложной, насыщается различными компонентами, которые берут начало из различных областей, начиная с материаловедения и заканчивая микроэлектроникой.

Заинтересованность будущего инженера должна формироваться ещё со школы и быть широко технической. Потому что сейчас одна из основных потребностей, особенно на крупных предприятиях, — в специалистах-­интеграторах, которые в состоянии не просто собрать и обслужить станок. В отрасли есть спрос не на отдельные станки, а на законченные решения. Поэтому специалист должен обладать достаточно широким кругозором, и формировать его нужно на реальных интересных проектах», — пояснил Дмитрий Колодяжный.

«У нас на 5–6 курсах специалитета и в магистратуре учатся примерно 6500 человек, из них 4500 (около 70%) или даже больше работают по специальности. 1500 трудятся в наших инжиниринговых и научно-­образовательных центрах. Когда отрасль, в том числе станкостроение, инвестиционное машиностроение, даёт нам заказы, для ребят это возможность заниматься реальной работой — без неё невозможно подготовить хорошего специалиста», — поделился своим опытом Михаил Гордин.

Он также отметил, что современную молодёжь не стоит обвинять в том, что она выбирает более модные сферы деятельности, такие как блогинг, или простые вроде работы курьером.

«Сейчас много говорят о поколениях Х, Y, Z и т. д. Поколенческий подход работает в маркетинге, когда нужно продать телефон. А, когда мы говорим об образовании, нам нужна определённая часть этого поколения — люди, которые хотят создавать, будущие инженеры. Их надо вычислить, подготовить и дать возможность реализовать себя.

И дело не только в зарплате. Для нынешних студентов деньги не всегда самое главное, им интересен вызов. И, когда станкостроение будет предоставлять этот вызов, тогда выпускники начнут стремиться в отрасль, потом абитуриенты будут поступать на эти специальности, а следом и школьники 5–6 классов начнут принимать решение учить физику и математику, чтобы поступить в вуз.

Лаг очень длинный, но если мы будем продолжать реализацию проектов, профориентационную работу, то через некоторое количество лет ситуация выправится. Думаю, это перспектива 10 лет», — заявил ректор МГТУ им. Н. Э. Баумана.

Никогда не было, и вот опять

Участники дискуссии обсудили ход эксперимента, запущенного с 1 сентября 2023 года. По поручению главы государства программы высшего образования делятся на два уровня: базовое высшее, куда входят бывшие бакалавриат и специалитет, и специализированное высшее, которое включает магистратуру, ординатуру и программы ассистентуры-­стажировки.

Пока проект реализуется как пилотный в шести вузах страны, включая Томский государственный университет.

В ходе дискуссии проректор по образовательной деятельности Томского государственного университета Евгений Луков отметил, что инициатива должна преодолеть разрыв между подготовкой инженера в университете и его выходом на рынок.

«В рамках эксперимента идёт активное взаимодействие с лидерами отрасли. Построить современную программу образования без них очень сложно. Но здесь должна появиться площадка для совместного разговора, нам представляется, что она станет своего рода национальной рамкой квалификаций.

То есть, помимо образовательной степени, студент будет получать квалификацию, а оценивать её должны представители индустрии, профессиональное сообщество.

Второе, что важно на наш взгляд, — разный срок обучения и разные квалификации, которые студент может получить. Например, возможен его досрочный выход на рынок: по ряду программ уже после второго курса студент получает первую квалификацию, например лаборанта, и может в рамках стажировки или практики включаться в реальную профессиональную деятельность. Как уже сказали коллеги, инженер учится, когда делает что‑то реальное», — поделился подробностями Евгений Луков.

Комментируя пилотный проект, Михаил Гордин отметил, что система образования должна готовить специалистов для потребностей экономики, не ориентируясь на шаблоны, в некоторых случаях искусственные.

«Есть потребность в определённой квалификации специалиста, и, сколько необходимо учить для неё, столько и студент и будет учиться. В большинстве случаев базовое высшее образование составляет от четырёх до шести лет. За четыре года инженера эксплуатации выучить можно, инженера-­разработчика — по моему мнению, невозможно. Поэтому мы вынуждены учить его шесть лет, отталкиваясь от потребности», — пояснил ректор МГТУ им. Н. Э. Баумана.

Экспериментальный подход

Ещё один интересный пилот реализовали университет имени Н. Э. Баумана и Южный завод тяжёлого станкостроения (ЮЗТС). Первым шагом стало создание инжинирингового центра на базе предприятия. Генеральный директор завода Юрий Коваль отметил, что сначала скептически отнёсся к этому проекту, однако результаты превзошли его ожидания: из 20 студентов, которые проходили подготовку в центре, 10 сейчас работают в числе конструкторов предприятия.

Следующим этапом стало собственно сотрудничество с московским вузом, и здесь эффект оказался неожиданным, пожалуй, для всех его участников. В течение года студенты МГТУ работали в инжиниринговом центре вместе с учащимися Кубанского государственного технологического университета.

По словам Юрия Коваля, по результатам этого эксперимента он сделал вывод, что уровни подготовки в столичном вузе и региональном не слишком отличаются. А вот отношение самих студентов к работе на заводе расходится кардинально.

«Для студента-­москвича земли за МКАДом нет. Ни один студент, поступивший в московский вуз, никогда из столицы не уедет. И нет смысла ожидать, что студент Бауманки или „СТАНКИНа” приедет к нам на завод. В том же „СТАНКИНе” мы даже не смогли такой эксперимент запустить — среди студентов не нашлось желающих.

Когда мы принимаем их на практику, то сразу ориентируем, что готовим кадры для своего производства. В рамках эксперимента москвичи приезжают с настроем месяц „позажигать” на юге, и отношение к работе совсем другое. Наши, краснодарские, стараются закрепиться, показать себя и остаться на предприятии.

Поэтому, когда речь идёт о создании центров компетенций в Москве, я рад и двумя руками за, потому что инженеры нужны всей стране, но при этом понимаю, что региональное предприятие от этого центра вряд ли что‑то получит. Нам надо ориентироваться на тех ребят, которые живут и учатся у нас», — к таким выводам пришёл гендиректор ЮЗТС.

Михаил Гордин подтвердил, что обеспечение инженерными кадрами региональных предприятий — это отдельный вопрос в рамках общей кадровой проблемы. По его словам, Москва, как насос, вытягивает перспективную молодёжь из регионов, и стоит задуматься о том, как их туда вернуть и закрепить на производствах.

«Это сложная проблема, решить которую предприятия и университеты могут только сообща через ОКР и НИР на нашей базе в интересах регионального заказчика, чтобы создать эту связь через конкретные практики, проекты и т. д. Фактически мы воссоздаем сейчас школу конструирования и станкостроения. У нас есть хорошая база и опыт, в советское время мы много чего сделали, но технологический уклад поменялся, и нам придётся заново всё это делать», — констатировал ректор МГТУ.

Одним из механизмов закрепления выпускников вузов на предприятиях является целевой набор. Комментируя эту программу, Михаил Гордин отметил, что она является хорошим инструментом решения кадровой проблемы, но не панацеей.

«У нас на специалитете 40% студентов обучаются по целевому набору, в бакалавриате — 25%. По данным работодателей, которые их к нам направляют, 3% целевых выпускников не выходят на работу. Но даже если они отработают три года, то потом могу сказать: „Спасибо, теперь я квалифицированный инженер”, — и уйти. Если не закрепить специалиста на месте, не дать ему интересную работу, он всё равно уйдёт», — пояснил ректор МГТУ им. Н. Э. Баумана.

Инженер и экономист в одном лице

В ходе дискуссии участники обсудили, какими компетенциями должен обладать современный инженер, чтобы соответствовать запросу рынка и тем задачам, которые стоят перед отраслью. Юрий Коваль как представитель стороны работодателя подчеркнул, что одним из приоритетных качеств такого специалиста является умение проектировать конкурентоспособную продукцию, и не только в части технологий, но и в части её стоимости.

«Когда я спрашиваю у студентов, что главное для инженера-­конструктора, они называют множество вариантов. Но в реальности главное — чтобы то, что нарисует конструктор, было дешёвым. Тогда завод сможет этот продукт продать», — заявил гендиректор ЮЗТС.

Михаил Гордин подтвердил, что сегодня на предприятиях очень не хватает представителей специальности «инженер-­экономист», который обладал общесистемными инженерными знаниями и одновременно глубокой подготовкой в области экономики. Впрочем, по его словам, современная система позволяет специалисту в течение четырёх лет получить базовое инженерное образование и затем два года обучаться специализированной экономике.

«Технарь должен уметь считать деньги и проектировать изделие с учётом его дальнейшей стоимости владения, это правильно. В техническом вузе должен быть определённый процент экономики. К тому же сейчас основная функция, которая должна закладываться в современного специалиста — проектировщика станков, роботов и т. д., — это функция интегратора, которая находится на стыке техники и экономики», — поддержал коллегу Дмитрий Колодяжный.

Также он отметил, что процесс обучения должен идти параллельно развитию технологий. Например, с каждым годом всё популярнее становятся лазерные станки, это видно и по экспозиции выставки «Металлообработка». Соответственно, студенты должны не только знать о существовании этого оборудования, но и понимать принципы его работы. Ещё одно популярное направление, по опыту проректора «СТАНКИНа», — измерительные средства и подготовка специалистов в области контроля качества.

В заключение круглого стола его участники пришли к выводу, что, каким бы универсальным и совершенным ни было университетское образование, каждое конструкторское бюро обладает своей спецификой, постигнуть которую специалист сможет только после трудоустройства. А вот насколько быстро это произойдёт, зависит от уровня его подготовки.

«Студент знает основы конструирования, у него есть общая инженерная подготовка. Но в любом КБ формируется собственная инженерная культура. А качество образования определяется не тем, знает специалист конструирование или нет, а тем, насколько быстро он начнёт вникать в производство», — резюмировал Михаил Гордин.

Текст: Мария Кармакова
Фото: freepik.com